ss=»headline»>Интервью с лидером независимого профсоюза предприятия МУП «Тверьспецавтохозяйство» Андреем Грицковым
Нелегко содержать город в чистоте. Тяжёлый труд водителей больших машин-мусоровозов позволяет дворам не утопать в грязи, а людям не подвергаться опасностям эпидемий. Регулярность опустошения баков напрямую влияет на здоровье нас и наших детей. Однако современным рабочим коммунальной сферы вдвойне тяжело, им снижают зарплаты, ухудшают условия труда. В ответ на это рабочие создают очаги сопротивления. Историю подобной борьбы расскажет нам лидер независимого профсоюза предприятия МУП «Тверьспецавтохозяйство» Андрей Грицков.
Кор.: Андрей, первый вопрос. В России многие рабочие подвергаются эксплуатации, их права нарушаются. И при этом люди часто не готовы ещё к организованной борьбе. Ваш же опыт привёл к тому, что вы создали профсоюз, сумели объединить людей. Скажите, с чего всё началось?
А.Г.: Вопрос понятен. У нас на предприятии часто меняются руководители. Под каждого из них сложно подстроиться, каждый гнёт свою линию. В 2015 году пришёл новый директор Рябов П.И. и начал менять нам рабочие графики. Он захотел посадить по три водителя на одну машину так, чтобы мы работали утро-вечер-выходной. Это было незаконно, не соблюдался принцип сорока двухчасового непрерывного отдыха. Мы в коллективе посовещались – и оказалось, что новый график никого не устраивает. У нас украли личное время, которого и так не хватает на отдых. И мы решили написать коллективную письменную претензию – это была моя идея. К составлению письма мы подошли серьёзно, посоветовались с юристом.
В то время на предприятии существовал только «жёлтый» профсоюз, который полностью находится под «работодателем».
Вначале с составленной претензией мы подошли к своему непосредственному начальнику, который нас даже поддержал. После этого мы отправились к руководству «жёлтого профсоюза», хотя в нём я и мой друг, с которым мы вместе подавали претензию, не состоим. Но мы тогда подумали, что как работники этого предприятия мы можем рассчитывать на какую-то помощь. Если бы нам тогда помогли, мы бы может быть, даже вступили туда. Но нас там встретили чуть ли не матерными словами, мол, что вы творите, да вас уволят и т.п. Мы же просто попросили их принять от нас документ и донести его до директора, что они всё-таки сделали.
Скоро мне позвонили и сказали, что вопрос решён и что мне надо подойти к директору. Руководство с нашей претензией согласилось, график был изменён в нашу пользу. При этом чтобы не сокращать рабочих, директор всё равно поставил три водителя на одну машину. Но нам пошли на встречу, меня это порадовало. После того как был найден общий язык, мы начали работать, по зарплате тоже наметилось улучшение и казалось, что дальше будет всё нормально.
Но в конце 2015 года вновь поменялось руководство, и сразу же начались задержки зарплаты.
Кор.: Скажите, Андрей, если закончить с первоначальным вашим выступлением с претензией, сколько рабочих вас тогда поддержало? Как люди отнеслись к тому, что вы решили не молчать?
А.Г.: Под претензией подписались семьдесят восемь человек. Водители прекрасно понимали, что речь идёт об их отдыхе.
Кор.: Как развивалась ситуация дальше?
А.Г.: Пришёл новый директор Борисов, а вместе с ним заместитель директора по экономической части, который стал инициатором изменений. Сначала нам через ФНПРовский «жёлтый» профсоюз убрали коллективный договор, а потом срезали премию. Точнее сделали так, что премия платится по усмотрению руководства, вместо того, чтобы выплачивать её за хорошую работу. А если не понравился ты директору (как, например, я), то премию тебе не платят. Сразу начались перебои с выплатой зарплаты, на собрании руководство нам сказало, что у предприятия долги. «У нас, рабочих, долгов нет», – ответили мы, на что нам возразили, что мы, мол, живём не по средствам и получаем слишком много. Руководство стало решать свои проблемы за счёт работников.
Кор.: Андрей, а как работники предприятия восприняли новое ухудшение своего положения?
А.Г.: Все возмутились, услышав про какие-то долги, к которым они не имеют никакого отношения. Но на борьбу в этот раз никто оказался не горазд. Было много предложений писать письма в разные инстанции, но на коллективные действия люди не пошли.
Кор.: А была ли какая-нибудь ваша инициатива по этому поводу?
А.Г.: Тоже нет. Я тогда ещё не знал что такое профсоюз. Где-то в ноябре 2015 года нам задержали зарплату на 15 дней. Из рабочих выделилось ядро активистов, человек 20, и мы стали решать, что можно в этой ситуации сделать. Я в итоге опять обратился к юристу, он мне сказал, что здесь идёт нарушение закона со стороны работодателя. Оказалось, что в данной ситуации мы можем вполне законно остановить свою деятельность. Для этого каждому надо написать заявление о приостановлении работы. Я распечатал 80 заявлений. Люди у нас в основном пожилые, возрастом свыше пятидесяти лет (хотя есть и молодые, но их мало – молодёжь редко соглашается на такую работу, ведь мы не цветы сажаем, а вывозим мусор), и не очень хорошо разбираются в юридических тонкостях. Но тут прямо сутра все рабочие перед выездом заявления подписали. Пачку заявлений я отнёс в приёмную, попросил, чтобы все их оформили как входящие (так научил юрист). А дальше мы с рабочими определили день и не выехали по маршрутам. Примчался директор, стал обещать, что всё выплатит. Мы ответили, что ему веры нет, тем более после таких собраний, где нам про долги рассказывали.
Да, мы перестали убирать город – но ведь вынужденно: у кого кредиты, у кого дети малые. Некоторые работники всё же стали поддаваться на уговоры начальства и менять настроение, говорили «а может, поедем?» Но я и ещё несколько человек сказали: «Нет, всё! Конкретно стоим!» И нас послушали.
Когда мы уже достояли до 10 часов утра, приехал представитель городской администрации и стал нас называть саботажниками. Интересно, что этот человек показал нам нашу пачку заявлений, даже не разобравшись в сути дела – он думал, что это заявления об увольнении.
Потом приехало телевидение, которое было вызвано вроде бы кем-то из офисных работников, теми из них, кто нашу акцию поддержал. Это обезопасило нас от репрессий со стороны начальства.
В итоге, в этот же день всем рабочим на карточку пришли деньги, вся наша заработная плата. И мы тут же поехали, город не пострадал, мы выполнили всю свою работу в полном объёме.
Рабочие воодушевились, что нам удалось выбить деньги. Менеджеры низшего звена нас благодарили, их положение ведь тоже было не такое, как у директора. После этого нашего выступления зарплату больше никогда не задерживали.
Жаль только, что всё воодушевление рабочих быстро закончилось. Через некоторое время стали урезать премию – руководители продолжали за наш счёт гасить долги предприятия. Хотя мы так и не знаем, есть ли на самом деле эти долги или наши деньги используются каким-то другим способом.
С одной стороны нам вроде как подняли тарифную ставку, а с другой – убрали все доплаты. То есть нас опять обманули.
Кор.: Андрей, а как развивались события дальше, ведь я знаю, что вам всё-таки удалось создать профсоюз?
А.Г.: В тот момент профсоюза у нас ещё не было. Дошло до того, что диспетчеры давали рабочим на подпись бумажки, вносящие ухудшение в оплату труда, а люди подписывали их, не читая. Руководство предприятия пользовалось неграмотностью работников. К тому же зарплата за восемь лет, что я работаю на предприятии, ни разу не индексировалась. Новые изменения привели к тому, что те, кто получал тридцать тысяч рублей в месяц, стали получать двадцать две тысячи.
Через некоторое время на предприятии появился человек, который знал, какими могут быть настоящие профсоюзы. Он стал искать активистов и вышел на меня. Речь пошла о создании такого профсоюза, который будет заниматься не цветами и конфетами, а начнёт бороться за права рабочих. Мы с ним вместе провели агитацию, набрали людей и зарегистрировали профсоюз «Коммунальщик». Вначале нас было всего пять человек, это были те, кто имел опыт нашего удачного выступления в 2015 году. На собрании выбрали меня председателем. Это произошло где-то в марте 2016 года.
Кор.: Получается, что на предприятии действовало одновременно два профсоюза – ФНПРовский и ваш?
А.Г.: Да, именно так. Естественно, «работодателю» сразу это не понравилось, он кричал: «Я вас не признаю!».
Мы подали заявку в профсоюзное объединение «Новопроф», куда и вступили. Нам понравилось, что они принимали все первички, не исходили ни из территориального положения, ни из того, к какой отрасли мы принадлежим.
Сразу же мы развернули агитацию среди рабочих, говорили про наши официальные бумаги. И директору тоже заявили, что закон не запрещает иметь на предприятии несколько профсоюзов. За два-три месяца мы довели свою численность до двадцати человек.
Кор.: Андрей, а как остальные рабочие приняли вашу инициативу?
А.Г.: Некоторые люди не понимают и не хотят понимать, что профсоюз им нужен. Кто-то испугался репрессий. А один работник сказал, что если бы мы не создавали профсоюз, то за мной бы больше людей пошло – само это слово вызывало боязнь навлечь на себя гнев начальства.
В это же время активизировался ФНПРовский профсоюз, стал агитировать против нас, по сути, выступил на стороне руководства. Тут всё понятно – мы нарушили им всю идиллию. Но численность наша перестала увеличиваться.
Через некоторое время мы связались с работниками другого предприятия – МУП «ЖЭК» – провели у них собрание, развернули агитацию. В результате тридцать пять человек вступили в наш профсоюз. Правда там сильно активных людей нет, да и опыт удачных действий у них отсутствует. Когда у них сменилось руководство и поднялись зарплаты, наше взаимодействие ослабло. В моём понимании профсоюз держится на солидарности, этого нам не хватает. Потом мы провели реструктуризацию для того, чтобы иметь возможность принимать в свои ряды работников всех отраслей, если кто-то будет готов к борьбе за свои права. Но только именно к борьбе, а не так, что кто-то будет сидеть, а кто-то за них станет бороться.
Кор.: А были ли ещё попытки связаться с другими предприятиями?
А.Г.: Пока нет, у нас сейчас проблем выше крыши, да и ко мне были применены репрессии. Нам ещё и на своём предприятии не получается создать нормальный костяк.
Кор.: Репрессии начались уже после очередной смены руководства, ведь так?
А.Г.: Да, в сентябре 2017 года директором стал Павел Чуровой. Поначалу новый руководитель пытался с нами вести разговоры, хотел склонить на свою сторону. Вроде как ему нет дела до нашего профсоюза, главное чтобы люди работали. Я вначале не осознал, что значит в его понимании «работать», ведь мы и так все работаем. Это потом я уловил – ему надо, чтобы люди пахали, а не работали, причём за те же деньги. Он сказал, надо делать третьи рейсы, а при наших графиках это очень тяжело, даже нереально. И это за двадцать тысяч рублей в месяц и с переработкой. Я и многие работники не видят смысла в такой работе.
Мастера нам говорят, что на предприятии всё изумительно, просто вы, мол, не хотите работать. Это не те, кто в 2015 году радовался вместе с нами удачному выбиванию зарплаты, у руководителя сформировалась своя группа поддержки. Хотя администрация тоже не едина.
Вначале директор ещё говорил о хорошей оплате труда для тех, кто будет делать три рейса, но потом от своих слов он отказался. Решил в три рейса отправлять, а зарплаты не повышать. Когда начальство говорит, что у нас в среднем 35 тысяч на работника – это враньё. Рабочие получают от пятнадцати до двадцати пяти максимум.
Доложили новому руководству и то, что я якобы саботажник и работать не хочу, рассказали ему про 2015 год.
Кор.: И как опять отреагировали рабочие на ухудшение их жизни, пришедшее вместе с новым руководством? Что предпринял профсоюз?
А.Г.: Люди были в шоке, испугались и стали работать на тех условиях, которые продвигает новое начальство. Многие боятся, что их уволят или сократят – нам как раз объявили о планах сокращения сорока восьми человек. Сразу стали пугать членов профсоюза, прошла информация, что их сократят в первую очередь.
Среди работников, не являющихся членами профсоюза, пошли сомнения, люди стали обсуждать, кого могут сократить, а кого нет. Некоторые принялись изображать из себя перед начальством хороших работников, пытаясь выполнить то, что вообще невыполнимо и противоречит нормам труда. Это «работодателю» очень понравилось, он сказал, что будет смотреть по работе, кого оставить, а кого нет.
Члены нашего профсоюза провели собрание и однозначно решили, что держимся вместе, и что не будем реагировать на уловки и уговоры со стороны руководителя.
ФНПРовский профсоюз опять проявил себя сторонником администрации, стал вызывать членов нашего профсоюза по одному и пытался внушить каждому, что тех, кто состоит у нас, скоро сократят. Мы ответили, что продолжим свою деятельность, и в рамках закона будем отстаивать свои права. И если нас сократят, станем судиться и восстанавливаться.
Кор.: Андрей, а лично вас уже пытались уволить, ведь так?
А.Г.: Да, директору нашептали, будто я веду подрывную деятельность, и он стал искать способы как меня убрать. В моей работе стали искать подвохи, чтобы сперва выговоры сделать, а потом уволить. Меня поставили в самые плохие условия, назначили дежурным водителем и график мне дали совершенно невыполнимый. Я же стал делать всё по инструкции, соблюдая все нормы и ПДД. Многие водители вынуждены нарушать правила для того чтобы выполнить новые нереальные требования руководства. Даже обедают прямо в машине. Я же решил пойти на принцип, работать правильно. Директору нажаловались его помощники, он предложил написать мне объяснительную, почему я не выполнил график, хотя на самом деле график был весь убран двумя машинами (я действовал по инструкции и сообщил, что не успеваю один убрать всё по графику). Нам составляют необоснованные графики – бумага всё стерпит. Люди у нас вынуждены даже выезжать на пол часа раньше того, что разрешено путёвкой. Вот как их механик выпускает? Да ещё и перерабатывают после 18.00, хотя по путёвке должны в пять часов вечера в гараж заехать.
В объяснительной я расписал весь свой день. От маршрута я не отклонялся, ездил с разрешённой скоростью. Но мне всё равно дали сразу два выговора за два таких дня. Ситуацию подгоняли специально под организацию увольнения.
Кор.: Как отнеслись члены профсоюза и другие рабочие к показательным репрессиям, применённым к вам?
А.Г.: Такое ощущение, что все ждали, выкарабкаюсь я или нет. Проявляли сочувствие, но активных действий никто, включая членов профсоюза, не предпринимал. Ну вот не поняли ещё люди, что проявляя солидарность каждый тем самым борется и за себя! Смысл профсоюза в том, что мы все вместе должны принимать активное участие в борьбе, только это поможет каждому члену профсоюза. Я им сразу говорил, что пока мы о себе не заявим, не покажем, что мы сила, единый кулак, с нами не будут считаться. Прямо так и говорю рабочим: одну тростинку легко сломать, десять тростинок уже тяжелее, а веник вообще не переломить. Может быть, у нас контингент такой, что люди не хотят бороться? Профсоюзные лидеры должны расти смолоду. А тут сидят люди возрастом по пятьдесят пять лет и ноют, что вот, мол, вдруг меня уволят, ну куда я пойду? Да кто тебя уволит, если вы вместе выступите, человек двадцать или больше.
Кор.: И даже опыт протеста в 2015 году ничего в людях не изменил?
А.Г.: Там был другой опыт. Мы же тогда вышли на выбивание денег, а сейчас речь идёт об увольнениях.
Кор.: Получается, когда каждый чувствовал свои потери, он готов был действовать, а когда начались репрессии в отношении организатора, то активности нет.
А.Г.: Да. Нет такого активного действия, чтобы кто-то предложил отстоять своего лидера, то есть меня. Такое предложение должен не я выдвигать, а все члены профсоюза.
Кор.: А что было дальше с увольнением?
А.Г.: Директор вызвал меня в кабинет, снова пригрозил увольнением. Я ответил, что ничего такого неправомерного не сделал. Но для директора сама объяснительная записка, безотносительно того, что в ней написано, означает уже то, что ты виноват. Это просто формальный повод к увольнению. Я ему сказал, что буду подавать в суд. Я отработал восемь лет и у меня две грамоты, есть поощрения. А тут пришёл человек и сделал меня без вины виноватым. Директор ответил, что суд мне не поможет.
В итоге я подал в суд на снятие выговоров, хотя руководитель до конца не верил, что я так поступлю. Дело затянулось месяцев на шесть. Суд постановил провести экспертизу, проверку делало «ВНИИ Труда», которое разрабатывает нормы и графики, занимается охраной труда. Экспертиза установила, что я не мог выполнить те требования – это уже на суде стало известно.
Но пока длился процесс, руководство стало дожимать меня по технической части. Как-то раз у меня на машине лопнула трубка, я мог потерять масло прямо в дороге. Я, как и положено, позвонил мастеру по уборке, которая сказала мне действовать по своему усмотрению. Я не мог сам устранить неисправность и решил в нагруженном состоянии заехать на территорию предприятия. Никакая инструкция не запрещает этого делать. Механик на воротах принял автомобиль, увидел эту течь, написал заявку на ремонт. Но руководство вдруг заявило, что мастер по уборке города мне давала распоряжение, что я должен ехать разгружаться. Хотя она ведь даже полномочий таких не имеет – она не техник. Мне сделали ремонт, я поехал, разгрузился, вернулся опять в гараж. В этот же день меня заставили писать объяснительную, почему я не выполнил распоряжение мастера, хотя такого распоряжения не было. Я же свои звонки не записываю, как мне доказать свою правоту? Я к мастеру подошёл, спросил, почему она так чудит, она смутилась – думаю, что на неё оказали давление. Потом к делу подключили мастера по ремонту, который заявил, что якобы я мог разгрузиться с такой поломкой. Хотя, если бы я поехал разгружаться, было бы только хуже и потом меня бы и обвинили, почему я не отремонтировал трубку перед разгрузкой. Вся придирка была высосана из пальца.
Я написал объяснительную. Ещё вот чем профсоюз помогает? Раньше мы не знали, что такое объяснительная, сразу же садились и писали тут же под давлением, находясь в стрессовой ситуации. Некоторые из-за стресса могли даже наговаривать на себя. Благодаря профсоюзу люди теперь знают, что для написания объяснительной записки есть два рабочих дня, можно дома с женой или с юристом посоветоваться. Короче, я всё грамотно расписал. Но на следующий же день меня демонстративно пригласили в кабинет директора, там уже находилась комиссия, состоящая только из представителей администрации. Был ещё представитель ФНПРовского профсоюза. Никто из членов моего профсоюза уведомлен не был – хотя по закону это должны были сделать. Всё было очень высокомерно. Я спросил, за что меня увольняют, на что мне ответили, что у меня есть взыскания. А то, что эти взыскания в суде (первые два) для директора не играло никакой роли. Я тогда заявил, что всё равно восстановлюсь, поскольку увольнение прошло с большими нарушениями. Мне же было сказано, что если я восстановлюсь, то меня сократят. После этого меня не пускали на территорию предприятия.
Члены профсоюза говорили мне: «Возвращайся к нам, без тебя плохо», но активных действий сами не предпринимали, ждали завершения судебной истории. Не могу я пока разобраться, как повысить активность людей. Надо вынуть стержень этой боязни. Как бывает за границей: клич кинули и все вышли на акции или забастовки, нам нужна такая же солидарность. А у нас этого пока почему-то нет.
Кор.: А что было на суде?
А.Г.: На суде представителю «работодателя» показали, что люди, поставленные в такие условия, вынуждены нарушать правила. Некоторые машины летают по городу со скоростью 78 км/ч. Людей принуждают нарушать инструкции для выполнения завышенных графиков. Прокурор встал на нашу сторону, ходатайствовал о моём восстановлении, о выплате простоя. Суд в итоге вынес вердикт в пользу меня. Так я был восстановлен на работе.
Кор.: Как отнеслись рабочие к этой победе?
А.Г.: Рабочие встретили меня тепло, поздравили. И даже члены администрации, которым не всё равно, тоже были рады. Продолжаем дальше работать.
Кор.: Мы вас от имени партии РОТ ФРОНТ тоже поздравляем! А что ожидает вас в будущем? Как вы видите развитие событий на предприятии?
А.Г.: Профсоюз остаётся, действует. Наша численность вот только упала до 18 человек, некоторые стали увольняться, не выдерживают таких условий и безденежья. Причём уходят самые молодые и активные, те, кто могут найти работу. Планируем в скором времени проводить собрание двух смен. Созваны и члены профсоюза и не члены. Будем решать вопрос о повышении тарифной ставки. Может быть, напишем претензию от имени профсоюза. Тут главное, чтобы люди смогли выступить солидарно.
Кор.: Андрей, а что вы можете посоветовать другим рабочим, как им нужно действовать?
А.Г.: Надо объединяться. Любой «работодатель» будет перекладывать на рабочих свои издержки, если люди не покажут ему свою силу и решимость. К этому надо быть готовым, надо объединяться, создавать профсоюзы, вступать в профобъединения, чтобы была юридическая поддержка. Но этого очень боятся «работодатели», потому что это сила. Один работник сам по себе не сможет сделать ничего, один в поле не воин.
Кор.: Спасибо, Андрей!
Вёл интервью Вячеслав Сычёв
