Загулял мой чемодан, заплутавший в поисках кратчайшего пути в Бишкек — Аэрофлот вернул мне беглеца лишь на третий день поездки! Поэтому ранее намеченный план проведения тура пришлось немного скорректировать — вся группа, кроме меня и водителя Юрия, отправилась в Каракол, а мы остались дожидаться, пока проявившего такую самостоятельность «путешественника» доставят в Чолпон-Ату.
Что делать, когда не знаешь, сколько времени у тебя в распоряжении? Вот так же и мы с Юрой были в некоторой прострации. Никакого серьезного мероприятия не замутишь, просто сидеть под елкой скучно. Мы погуляли по территории отеля, в котором жили прошедшие несколько дней, сходили на причал, где неторопливо покачивались катера — каждый в своем ритме, со своей амплитудой.
У меня от такого диссонанса тут же закружилась голова и почти укачало. Нужно было срочно спасать мое состояние. Спасти могла только черешня, поэтому мы отправились на рынок, который напомнил местный базарчик — каждый продавал что-то свое: свежую зелень, молодой чеснок, привозные фрукты (про них продавцы тоже говорили, что вырастили у себя во саду ли в огороде!). Черешни ни среди «своих», ни среди привозных фруктов не оказалось. Зато продавалась местная клубника, больше похожая на лесную землянику, чем на культурную садовую ягоду. Юра объяснил, что по весне на цветущие клубничные кусты упал снег. Те цветы, которым удалось выжить, смогли родить вот только таких чахликов.
— Давай купим полкило, — предложила я.
Но ни у меня, ни у продавца (!) не оказалось ни пакетика, ни кулька, хоть в ладошки клади ягоды. Юра посмотрел на наши растерянные лица, буркнул:
— Надо что-то придумать, — и куда-то удалился.
Спустя несколько минут он вернулся и торжественно вручил мне чайник, который хранился в только ему известных закромах его машины. Боже мой, об этом чуде надо рассказать отдельно! Свернутый набок носик, погнутая во всех мыслимых и немыслимых направлениях ручка, один конец которой к тому же свободно болтался во времени и пространстве, напрочь отбитая эмаль. Хотя нет, кое-где просматривались ее уцелевшие лоскуты с каким-то цветочным рисунком. Как говорит мой муж, чайник времен первой империалистической. Но внутри чайник был почти чистым. В нутро этого раритета мы и сложили клубнику, в нем же ее и помыли в отеле перед выездом. Теперь мне будет, чем заняться во время дальней поездки в Каракол — «семечками» я обеспечена!
…Время шло, а чемодана все не было. Поэтому Юра отвез меня в музей петроглифов. Здесь под открытым небом на огромной территории находится большое поле камней — их свозили сюда из разных мест со всей Киргизии. Как говорят, самый главный экспонат расположен рядом со входом. Но поскольку я на территорию музея натурально лезла через забор, то понять, где настоящие вход и выход, было сложно. Я побродила среди валунов разных размеров, разной степени замшелости, но ничего не увидела. Наверное, не о том думала. Обойти все камни в музее — тема не одного дня.
Когда я, стоя в задумчивости на очередной развилке заросшей травой тропы, решала, куда же мне пойти, чтобы увидеть наконец-то хоть один рисунок первобытного человека и дотронуться до настоящей Истории, зазвонил телефон — мой чемодан ожидал меня на пороге гостиницы. Я быстренько развернулась в сторону выхода из музея (к той же дырке в железном заборе, через которую и «вошла» в музей) и поторопилась встретиться со своей потерей. Потрепанный, почти чумазый, но с целыми (нетронутыми!) замками… Как я была рада встретиться с ним! И переодеться, наконец!)))
Интересно другое — именно с территории музея петроглифов мне открылись роскошные виды на индигово- синий Иссык-Куль и буквально выплывающие из его вод заснеженные вершины горных хребтов.
Вот теперь в Чолпон-Ате нас ничего не держит, и мы отправились в сторону Каракола, куда утром уехала наша группа. Нам предстояло преодолеть около 150 километров. С учетом местных дорог это занимает, как правило, около 3-х часов.
Я во все глаза смотрела по сторонам — северный берег Иссык-Куля представляет собой сплошную санаторно-курортную зону. Здесь расположены пансионаты, санатории, дома отдыха. Тут же «суетятся» частные домики, в большинстве своем напоминающие, простите, курятники черноморского побережья, куда селятся «дикие» туристы, не претендующие на особо комфортные условия — была бы рядом вода. По другую сторону дороги вплоть до самого подножия гор разлеглись поля с изумрудного цвета всходами.
Мы весело болтали с Юрой про всякую всячину, я потребляла клубничные витамины, как вдруг между деревьями заискрилась радуга, на наших глазах разгораясь все ярче и ярче. Невозможно было проехать мимо этой красоты, не остановившись. Как зачарованная, я смотрела на радугу, пока не потухли все семь ее цветных полосок, наблюдая, как сквозь них пролетают птицы, и с ними за это ничего не случается!
Как ни гнал машину Юрий, нашу группу на трассе мы не догнали, встретились уже в самом Караколе. Поэтому я пропустила экскурсию в мемориальном музее Н. М. Пржевальского. Прибыв Каракол после закрытия музея, мне осталось лишь издалека полюбоваться на памятник на могиле великому русскому путешественнику, и то сквозь листву деревьев и прутья высоко забора.
Николай Михайлович Пржевальский (1839 — 1888) — русский путешественник, натуралист, систематик живой природы. Предпринял несколько экспедиций в Центральную Азию. Крупнейшими заслугами Пржевальского является географическое и естественно-историческое исследование горной системы Кунь-Луня, хребтов Северного Тибета, бассейнов Лоб-Нора и Куку-Нора и истоков Жёлтой реки.
Пржевальскому принадлежит открытие нескольких видов животных: дикого верблюда, медведя пищухоеда, дикой лошади, впоследствии названной в честь самого исследователя (лошадь Пржевальского). Гербарии экспедиций Пржевальского насчитывают около 16000 образцов флоры (1700 видов, 218 из которых были описаны наукой впервые). Выдающийся учёный был удостоен высших наград нескольких географических обществ, стал почетным членом 24 научных институтов мира, а также почетным гражданином родного Смоленска и столичного Петербурга.
Имя Н. М. Пржевальского продолжает носить горный хребет, алтайский ледник, а также некоторые виды животных и растений.
История Каракола
Город Каракол был заложен 1 июля 1869 г. как военно-административный центр на караванной дороге из Чуйской долины (Алтай) в Кашгарию (про Алтай и Кашгарию мои рассказы еще впереди!).
В марте 1989 г. по повелению царя Александра III город Караколь был переименован в Пржевальск «для увековечения в Средней азии памяти Николая Михаиловича Пржевальского», который на пути в своё 5-е путешествие умер в Караколе от брюшного тифа.
В 1922 г.. городу было присвоено киргизское наименование Каракол.
В 1939 г. году в связи со столетием со дня рождения Н. М. Пржевальского городу было возвращено наименование Пржевальск.
В 1992 г. после обретения Киргизией независимости Пржевальск опять был переименован в Каракол.
По пути на закат мы заглянули в заброшенный детский садик. Он так удобно расположен — среди громадных деревьев, недалеко от воды. Здесь все напоминало о былом богатстве и достатке, но сейчас, увы, сплошное запустенье, заросшее настоящими джунглями.
Вид разрухи нагнал немного тоски, но Володя не унывал и торопил нас скорее покинуть это грустное место.
Завершение сегодняшнего дня прошло на высоте в буквальном смысле этого слова — на склоне Тянь-Шаня среди величественных еловых лесов. Мы успели побывать на горно-лыжной базе «Каракол», которую в давние советские времена использовали для тренировок олимпийской сборной СССР. В 2004 году базу модернизировали, переустроили — сейчас на ее территории есть гостиница, домики-шале, рестораны и кафе, и, конечно, в зимнее время — множество трасс для любителей горно-лыжного экстрима. Но мы стали задерживаться среди этой цивилизации, нам нужно на самый верх — на обзорную площадку, так называемую «Панораму», расположенную на высоте 3040 м над у.м.
Мы долго поднимались туда на кресельном подъемнике, пересаживались с одной линии на другую. Хорошо, что утеплились основательно — гудел серьезный ветер и раскачивал наши креселки так, что я сидела, вцепившись в ручки сиденья! Сразу же скажу, что подъемник запустили только ради нашей группы!
Фото Саши Вороновой
Горный хребет Терскей Ала-Тоо огибает северо-восток Киргизии, словно обнимает его своими могучими руками. Венчает его пик Каракол высотой 5281 метр над у.м. Мой взгляд был прикован именно к нему — этому пику: я наслаждалась видом того, как его белоснежная вершина сияет на фоне ярко-голубого неба, а когда на нее налетают пушистые облака, ветер тут же начинает их терзать и сметает в сторону.
Отсюда открывается потрясающая панорама — впереди искрящийся золотом в лучах вечернего заходящего солнца Иссык-Куль, с других трех сторон — величественные пики заснеженных пятитысячников и стройные ряды узких конусов елок на склонах гор.
Здесь, наверху, еще вовсю сияло солнце, но по мере того, как оно опускалось все ниже и ниже, все меньше и меньше дарило тепла. К тому же не на шутку разбушевался ветер, лишь усиливающийся с каждой минутой. К счастью, у нас с собой было, и ОНО помогло поддержать тепло в наших организмах.
Фото Саши Вороновой
Но вот солнце ушло на покой, последними лучами осветив пик Каракол:
Надо возвращаться вниз, а то как бы работники подъемника не решили, что нам наверху хорошо, и мы решили остаться там на ночевку.)
Источники дополнительной информации:
https://topwar.ru/18085-russkiy-puteshestvennik-nikolay-mihaylovich-przhevalskiy.html
Другие рассказы про путешествие по Киргизии:
В краю Небесных гор_Вместо предисловия… Киргизия
В краю Небесных гор. Неизменный плов, красные скалы и огненная река
