Леонид Каневский предрек вечную жизнь фильмам Гайдая: «Это классик навсегда»

Народный артист РСФСР Леонид Каневский назвал покойного режиссера Леонида Гайдая классиком на все времена, поставив в один список с Александром Пушкиным и Михаилом Салтыковым-Щедриным. Он уверен, творчество мастера будет актуальным и для следующих поколений. С доброй речью в память о кинодеятеле актер и телеведущий выступил 30 января на вечере «Бамбарбия Киргуду» в Доме кино, приуроченном к 100-летию со дня его рождения.

По словам Каневского, для него было счастьем получить приглашение. Он узнал о событии заранее, в течение двух месяцев «отбивался от всех работ», лишь бы не пропустить. Отметил, что впервые видит в Доме кино такой полный зал, но не удивляется. Как иначе воздавать почести столь значимой персоне отечественного киноискусства.

«Был Салтыков-Щедрин, был Гоголь, был Александр Сергеевич Пушкин, смею так сказать, был Сухово-Кобылин — классики. Это все классики. И вот мы с вами — современники одного из классиков. Как Леня (Актер Леонид Ярмольник. — Прим. ред.) сказал уже, наши внуки, правнуки будут смотреть, хохотать, получать удовольствие, потому что Леонид Иович Гайдай — это классик навсегда. И 100 лет, и 200, 300 лет его фильмы будут смотреть, кайфовать, хохотать каждый раз с любого места», — сказал артист.

Каневскому ответили бурными аплодисментами на вопрос, кто, случайно попадая на картину Гайдая по телевизору, пересмотренную раз 17, застревает и остается у экрана до конца. Ответ был ожидаем. После актер рассказал забавные истории из опыта совместной работы с режиссером. По словам Каневского, Леонид Иович был «удивительный тип». В его фильме «Бриллиантовая рука» артист сыграл контрабандиста-аптекаря, который накладывал гипс главному герою Семену Семеновичу в исполнении Юрия Никулина.

Кадр из к/ф «Бриллиантовая рука», реж. Леонид Гайдай, 1968 г.

Когда утвердили на «Мосфильме», радости не было предела. Просто счастье, особенно с учетом огромного количества претендентов даже на самую крошечную роль в ленте знаменитого режиссера.

В то время с «Мосфильмом» сотрудничал самый модный московский портной Соломон Затирка. Его знали все, на снятие мерок Каневский отправился с воодушевлением. Потом улетел на гастроли в Свердловск, а оттуда — прямиком в Баку на схемки «Бриллиантовой руки». Прибыл, примерил в «аптеке» своего героя костюм, а он — чистая катастрофа, еще и не по размеру. Артист пожаловался Гайдаю, потом начались поиски другой одежды в имеющемся реквизите. Ничего не подошло. В одних белых брюках Каневский снова пошел к режиссеру.

«И он говорит: Стоп-стоп-стоп, а кто тебе этот костюмчик справил?» А я голый наполовину. Я говорю, что в общем, это папа с мамой… «Вот в нем и будешь сниматься». И вот так я снимался полуголым. Впоследствии девушки подходили и говорили: «А вам волосы на груди наклеивали или это ваши? Была такая шутка», — вспоминал актер.

Кстати, в знаменитой сцене с падением Семена Семеновича, поскользнувшегося на арбузной корке, снимался Каневский. Юрий Никулин, хоть и был артистом цирка, никак не мог упасть точно перед стационарной камерой, и его ноги постоянно оказывались за кадром. Гайдай начинал злиться. И Каневский решил подменить коллегу: надел его брюки и с первого дубля рухнул, как надо и где надо. Так что в этой сцене «нижнюю половину Никулина» играл Каневский. А верхнюю — уже он сам…