Прежде всего про позы и бухлер. Это самая востребованная еда по дороге из Иркутска на остров Ольхон — трасса почти в триста километров преодолевается жителями города, отправляющимися на почти морской отдых. Некоторые ездят на Малое Море — залив между берегом Байкала и островом — чуть ли не каждые выходные.
Соответственно по пути надо перекусить — и придорожные закусочные предлагают бурятские пельмени-манты и суп. А также чебуреки — столь же огромные, как и местные расстояния.
Но туристы чаще всего ездят на Байкал через Листвянку, вниз по Ангаре. Без фотографии с камня Черского, где единственная река вытекает из великого озера, не обходится ни один приезжий.
Отсюда можно отправиться на прогулку по озеру — до Кругобайкальской железной дороги, уникального инженерного сооружения царских времен.
Множество тоннелей, пробитых в прибрежных скалах, носят название «итальянских» — их строили инженеры, получившие опыт в схожих условиях Швецарских и итальянских Альп.
Виды отсюда действительно потрясающие, а запах трав на байкальском склоне, прогретом в тот августовский день до 30 градусов — это именно то впечатление, за которым я сюда приехал.
Но погода на Байкале переменчива, и следующие три дня, что наш кораблик добирался до острова Ольхон, шел дождик, висел туман, а ночью случился настоящий шторм.
До мыса Песчаный можно добраться на рейсовом водном транспорте от Листвянки или Иркутска, здесь есть несколько ностальгических турбаз.
Разной степени некомфортности.
Места действительно очень живописные, хотя люди сделали немало, чтобы испохабить природную красоту.
Целый день я провел в блужданиях по прилегающим бухточкам и горам. Когда еще доведется оказаться в почти настоящей тайге?
Пусть и изрядно потоптанной людьми.
Но природа пока все-таки сильнее.
Кораблик привез нас на Малое море — где песчаные пляжи, а вода прогревается до 25 градусов. Отсюда на Ольхон можно добраться на машине — десятиминутная поездка паромчиком.
Но в час пик можно простоять в очереди и два, и три часа. Но Ольхон того стоит.
Едут сюда в основном, чтобы увидеть камень Шаманка. Причем в последние годы большинство туристов — китайцы. Мне повезло оказаться здесь до того момента, как подъехал очередной караван «буханок», и удалось сделать пару фотографий без людей.
А вот проехать по дюнам на территорию заповедника — к мысу Хобой — нам не удалось.
Слишком комфортабельным был наш транспорт. Ничего, зато по бескрайним степным просторам Ольхона проехали так, словно в своем родном Казахстане побывал.
В Танжеранской степи — на материке — тоже есть ландшафты, напоминающие места из детства. Множество скал-останцев, и бескрайние виды.
И людей здесь практически нет — после толп на Ольхоне эти края показались мне особенно привлекательными.
Немного похоже на Норвегию, только добраться сюда сложнее, чем во фьорды.
Хотя туристы здесь бывают, если судить по этому туалету с лучшим на свете видом.
Берега Малого моря застроены базами отдыха, со всеми присущими им «красотами» — придорожными свалками, разнокалиберными домиками.
Кое-где виднеются «утопленники» — машины, ушедшие под лед ранней весной.
Словом, везде хорошо, где нас нет.
Хотя когда люди бросают действительно красивые дома, которые всегда были визитной карточкой Иркутска — получается тоже худо.
Несмотря на орды туристов, особых доходов эта отрасль городу, судя по всему, не приносит.
Даже с приличными гостиницами в городе беда — за семь тысяч рублей в день можно поселиться в «отеле» с громыхающим кондиционером за окном и кроватью из мотеля для дальнобойщиков.
Говорят, что из этого здания в самом центре города планируют создать «хайят», и тогда сюда потянутся действительно состоятельные интуристы, а не только немецкие пенсионеры в поисках советской ностальгии — но пока это лишь мечты местных туроператоров.
Ну и напоследок про омуля. Уехать домой без этого сувенира было невозможно — и пришлось отправиться на иркутский рынок, где рыбка представлена в широком ассортименте. Официально лов байкальского эндемика запрещен, но когда это мешало предприимчивым людям? Просто цены на действительно вкусную местную селедку выросли примерно вдвое с момента введения запрета.
Общительная продавщица без утайки рассказали о механизмах обхода закона. Что-то связанное с пересортицей речного и местного омуля, квотами малых северных народов и ловлей «на удочку».
Но ни в одном иркутском ресторане (кроме вот этого, в гостинице «Централь» — в ней мы остановились на последнюю ночь перед самолетом домой, и пожалели, что не поселились сразу) омуля вам не предложат. Такой вот сибирский парадокс. Которыми так богата наша бескрайняя страна.
